Ностальгия Андрея Тарковского

10 июля 1984 года на пресс-конференции в Милане режиссер Андрей Тарковский заявил, что остается на Западе. За два года до этого он приехал в Италию снимать документальный фильм «Время путешествия». В ходе съемок, благодаря общению с известным итальянским сценаристом Тонино Гуэрра, у него рождается замысел фильма «Ностальгия». После этого Тарковского приглашают в Лондон поставить оперу «Борис Годунов» в Ковент-Гардене. Возвратившись в Италию, он полон новых замыслов. Но чиновники Госкино, озабоченные поведением Тарковского, требуют, чтобы он вернулся в Союз и в дальнейшем все планы согласовывал с ними. Тарковский понимает, что из Союза его могут больше не выпустить и принимает тяжкое для себя решение остаться на чужбине. Спустя два года он умирает. Многие считают, что истинной причиной его смерти была не болезнь, а тоска по родине, ностальгия, мысль о том, что ради свободы ему пришлось отказаться от России.

Фильм «Ностальгия» – переломный фильм в творчестве Тарковского. В нем впервые возникает тема жертвоприношения, ставшая главной в его следующем фильме. К тому же, это последний русский фильм Тарковского, хотя из российского там только актер Олег Янковский. Даже сцены воспоминаний главного героя снимались в Италии. На первый взгляд, трудно понять, почему фильм называется «Ностальгия». Главный герой фильма русский писатель Андрей Горчаков приезжает в Италию, чтобы собрать материал для книги о русском музыканте Сосновском, у которого, кстати, был реальный прототип – крепостной графа Шереметева музыкант Березовский, живший в XIX веке. Хозяин послал его учиться в Миланскую консерваторию. Став академиком, он вернулся в Россию, но не смог выкупиться, спился и покончил жизнь самоубийством.

Во время поездки по Италии Горчаков знакомится с местным юродивым Доменико, который хочет спасти мир от катастрофы. Доменико – математик, бывший преподаватель. Сначала он, словно Ной, решает спасти свою семью, и семь лет держит родных взаперти, пытаясь оградить их от гибнущего мира. Но позже он понимает, что спасти нужно не только семью, но и весь мир. Он верит, что для этого нужно пересечь с зажженной свечой бассейн святой Екатерины в Банья Виньони. Но и это ему не удается. Каждый раз, как Доменико входит в бассейн, люди, считающие его сумасшедшим, думают, что он хочет утопиться, и вытаскивают его.

Горчаков ищет встречи с Доменико, потому что в нем он хочет увидеть душу Италии и лучше понять ее. А, может, он чувствует, что тому открыта тайна, и он знает причину разобщения людей, знает, почему русский человек в Италии тоскует по России. Они встречаются. Доменико не знает русского, Горчаков с трудом говорит на итальянском, но они отлично понимают друг друга. И Доменико, словно учитель ученику, завещает ему свою задачу, а потом отправляется в Рим, и погибает, пытаясь донести до людей свою весть. А Горчаков в Банья Виньони приходит к бассейну, чтобы исполнить обещанное. И только там понимает, насколько это сложно. Ветер постоянно задувает свечу, и чтобы сохранить огонь, он прикрывает свечу своей ладонью и прижимает ее ближе к себе. И сам сгорает – пройдя свой путь, умирает от сердечной недостаточности. Умирает вдали от родины, но – выполнив обещание, данное Доменико.

От какой же катастрофы надо спасти мир? Ключ к этому вопросу можно найти в начале фильма. Горчаков и его переводчица-итальянка Эуджения приезжают в Банья Виньони, чтобы увидеть капеллу Мадонны дель Порта, куда итальянки приходят помолиться о том, чтобы Бог дал ребенка. В этом месте все дышит чудом. Но не для Эуджении. Падре говорит ей:

- К сожалению, когда сюда приходят ради развлечения, без мольбы, тогда ничего не происходит.
- А что должно произойти?
- Все, что ты пожелаешь. Все, что тебе нужно. Но как минимум тебе надо встать на колени.

Но у Эуджении не хватает для этого веры. В мире, котором мы живем, все наполнено чудом, но мы не замечаем его, и оно не происходит. Тарковский считал главной задачей искусства разрешить духовный кризис, царящий в современном мире. В одном из своих последних интервью он сказал: «Мы живем в очень трудное время. Многие из нас не считают необходимым быть последовательно ответственным. Тому имеются различные причины, например, отсутствие идеалов или просто-напросто сугубая устремленность к полезному материальному. Как ни парадоксально, и общество, и общественное мнение занимают довольно сдержанную позицию в отношении действительной и последовательной добросовестности. Но когда люди перестают действовать в соответствии со своей совестью, то верх берет чувство недостаточности и разочарования».

Вот какая ностальгия была в сердце и Горчакова, и Тарковского. Тоска по доброй совести, тоска по чуду, по вере. Безумный Доменико имеет такую веру. Он верит в то, что может спасти этот мир. И мир будет спасен лишь тогда, когда каждый обретет эту веру. «Нужно чтобы наш мозг, загаженный цивилизацией, школьной рутиной, страховкой, снова отозвался на гудение насекомых. Надо, чтобы наши глаза, уши, все мы напитались тем, что лежит у истоков великой мечты. Кто-то должен воскликнуть, что мы построим пирамиды. Не важно, если потом мы их не построим…Если вы хотите, чтобы жизнь не пресеклась, мы должны смешаться между собой, так называемые здоровые и так называемые больные…только так называемые здоровые люди довели мир до грани катастрофы».

Но хочет ли мир спасения? В одном из эпизодов фильма Андрей рассказывает притчу. Один человек спас другого из глубокой лужи. И когда оба лежали на земле, спасенный человек спросил: «Зачем ты меня вытащил?» «Как, я же тебя спас». « Дурак, я ведь там живу!» Так стоит ли спасать этот мир? Да, стоит. Так решает Доменико, так считает Горчаков и сам Тарковский. Он не пытается говорить с человеком на его уровне, он пытается вытащить его, поднять на свой уровень и сделать его лучше, добрее.

Фильм заканчивается великолепной картиной. В центре сидит Горчаков. За ним виден русский бревенчатый дом и слышна русская песня. Камера постепенно отходит: на заднем плане возникают древнеримские колонны. Легкие снежинки кружат в воздухе. Предсмертное видение Андрея, в котором мир спасен и неразделим, где больше нет границ и ностальгии.

А еще судьба Андрея Горчакова мне кажется притчей, которая очень точно описывает наш христианский путь. Оказавшись в чужой стране, мы встречаем Христа, который отдал жизнь свою за наше спасение. Он открывает нам наш путь – путь через море людское с зажженной свечой. И в конце этого пути нас ожидает родной дом. Хотя на первый взгляд, в этом фильме нет ничего специфически христианского, кроме разве что сцены в капелле Мадонны дель Порта. Но христианские символы как бы растворены в нем и видны внимательному зрителю. И Доменико, который подает Андрею хлеб и вино. И его проповедь на Капитолийском холме, отсылающая нас к Нагорной проповеди, и самопожертвование ради спасения мира. Да и его безумная вера – ведь и апостол Павел называл себя безумным Христа ради. И ностальгия по Царству небесному, где не будет границ и наций, где все будут едины, и где Бог отрет всякую слезу с очей детей Своих.