Свет в больничной палате

...Молодая мать которую ночь подряд не смыкала глаз. Сон бежал от нее. Огромная усталость, казалось, навсегда поселилась в каждой клеточке ее тела, раздавив своей непомерной тяжестью все остальные чувства. Отгородившись ею от окружающей действительности, женщина неотрывно смотрела перед собой. Там, за прозрачными стенками больничного кювеса, лежало ее дитя. Девочка, родившаяся всего несколько дней назад.

Глядя на паутину капельниц, дозаторов и систем, по которой текла жизнь ее ребенка, женщина нервно кусала губы и до боли стискивала сухие ладони. Безумно хотелось бежать из этого тягостного места, где даже воздух пропитан ожиданием и тревогой. Бежать, что есть сил, не оглядываясь и не вспоминая ни о чем. Домой, где привычно безопасно и спокойно. Где встретят ее сильные руки мужа и веселые почемучки­сыновья.

Странно, но до сих пор она и не задумывалась, как много хорошего было в ее прошлом. Никогда и ни о чем она не просила Бога — как­то не приходилось… Жизненные обстоятельства складывались сами собой в прочную цепочку удач и успехов, и казалось, что можно еще и еще отщипывать по кусочку радости от огромного пирога счастья — до бесконечности. Даже смерть представлялась призрачной страшилкой из полузабытых детских сказок. Тогда, но не теперь, когда она один на один столкнулась с реальной бедой, и силы были явно не равны…

Дитя зашевелилось, и матери показалось, что вся печаль мира сосредоточилась в темных глазах истощенного личика. Из них сердце полосонуло страдание, доверчивая беззащитность и что­то еще неуловимое, но такое родное и бесконечно ценное, что невозможно описать словами ни одного из земных языков.

Женщина протянула руку и осторожно погладила тонкие прозрачные пальчики, тревожно впитывая в себя каждое движение маленького тела. Слёзы… Она уже перестала их замечать…

Толстенький пожилой доктор, похожий на Айболита, сказал ей вчера: «Думаю, будет жить». Эти слова зародили надежду — долгожданную, хрупкую и оттого еще более уязвимую. Но до чего же невыносимо ждать, что в любой миг она может оборваться!…

Сегодня женщина впервые попыталась молиться. Она не знала, как это делать, поэтому обращалась к Богу простыми словами заплаканного сердца. Просила Его сохранить жизнь ее малышке, сквозь рыдания что­то обещала и благодарила. Благодарила за все, что уже случилось с ней.

Перебирая прожитые годы, она казалась себе такой опустошенной и несчастной, как будто никогда не имела отца. Почему­то ей верилось, что этот далекий и незнакомый Бог слышит ее и понимает с полуслова. Гнетущая тоска уступила место уверенности и умиротворению. Никогда прежде она не чувствовала себя такой защищенной. Это было удивительно и прекрасно. Бедняжка не смогла бы объяснить такую чудесную перемену. Ну откуда же ей было знать, что искренние молитвы долетают к Богу быстрее мысли!

***

Ночная тишина ревниво оберегала полутемный бокс. Время замерло и минуты украдкой разглядывали друг дружку. Молодая мать спала, прислонившись щекой к прохладной стене, улыбаясь устало и счастливо.

Приоткрыв стеклянную дверь, дежурная медсестра удовлетворенно кивнула: вот и еще одна маленькая жизнь отвоевана у несговорчивой безнадежности. Бывают же на свете чудеса!

Она тихонько вышла, так и не заметив, что комната совершенно изменилась. И только не­скромная луна издалека любовалась трогательной картиной: малышка спала, безмятежно раскинув крохотные ручки, и больничный кювес был для нее самым покойным и уютным местом на свете. Потому что с одной стороны над ней склонилась любящая мать, а с другой — нежный и заботливый Отец.