Разум против сердца

«В призыве Толстого,— писала Цветаева,— важны уста. Звучи он не с такой головокружительной художественной высоты; призывай нас (другой)— мы бы и головы не обернули». Причину она указывает тоже — обольщение искусством. Именно обольщение.

О Толстом, как ни о ком другом, можно прочитать буквально взаимоисключающие оценки: и «зеркало русской революции», и выразитель сатанисткой масонской доктрины, и величайший правдолюб, богоискатель, и даже едва ли не святой. В православных изданиях писателя называют иногда протестантом. На первый взгляд — это действительно так. Толстой отвергал священство, культ Богоматери, святых, монашество. Убежденный, что спасет только личная вера, без посредников, он серьезнейшим образом изучал Библию. Но не стоит спешить с выводами. В «Исповеди» Толстой писал: «дьявол искушает (христиан) тем, что еретиками считают всех неисповедывающих с ними одну веру. (Существует) презрительное, самоуверенное, непоколебимое отрицание православными католиков и протестантов, католиками православных и протестантов, протестантами католиков и православных… И враждебность усиливается по мере большего знания вероучения». «Следовательно,— размышлял Толстой,— вероучения разрушают единение в любви». Противопоставив себя христианским концессиям, Толстой дерзнул создать новую религию. «Ночью я слышал голос,— заметил Лев Николаевич в дневнике,— голос говорил: «Настало время». Оригинальность веры Толстого в том, что он соединил множество уже существующих идей. Например, непротивление злу насилием утверждала секта моравских братьев, буддийскую идею о переселении душ развил Шопенгауэр, безбрачие проповедовали во многих философских школах. То есть, как верно отметила Цветаева, если бы то же самое начал высказывать обычный человек, то и « головы бы не обернули», но это была речь гения. Речь, обладающая властью над умами, способная увлечь и обольстить.

Главное, что отличало его последователей «толстовцев» — ненависть к христианам. Они пытались создать рай на земле, отрицая спасение души и воскресение мертвых. Роль Христа определялась Толстым коротко: «Христос просто сформулировал то, к чему и так шло человечество».

Из дневника писателя: « 9 марта 1890 года. Занимался разделыванием божественности».

Своей родственнице Александре Андреевне он заявил: «Я горжусь тем, что только я один приблизился к правде».

Не смотря на то, что Толстой призывал не противиться злу, сам он, считая христианство заблуждением, активно боролся с ним. Свой роман «1805 год» Толстой переименовал, познакомившись с трудом Прудона «Война и мир», где ясно обозначено, о какой войне речь. «Чем человек обязан Богу? Войной»,— вот главная мысль Прудона. Толстой был в восторге от его книги.

Постичь мировоззрение Толстого христианину сложно. Тем, кого укрывает неизреченная любовь Христа, даже не предположить, что может испытывать человек, живущий только рассудком. По наблюдению Цвейга, тоже неверующего, Толстой узрел Ничто. «Не станет легче, если эту мрачную тоску назовешь Богом, не станет легче, если заклеишь эту черную трещину листиками из Евангелия…тьма проникает…холод не отогреть».

Обезбоженное сознание приводит к бессмысленности жизни.

Цвейг покончил с собой. Пытался зарезать себя Фет — единомышленник и друг Толстого. Но на пороге самоубийства Фет вдруг с ужасом завопил: «Вижу». И умер от разрыва сердца.

Толстой сумел не только выдержать это созерцание Пустоты, но и описать свое состояние: «Тоска, тоска, такая душевная тоска, какая бывает перед рвотой…Ужас красный, белый, квадратный…Ни капли доброты…А только злоба на себя и на то, что меня сделало».

Бегство Толстого перед смертью в Оптину Пустынь останется загадкой. Нет, он не вошел к старцам, хотя постоял у обители. Толстой отправился к сестре-монахине. Вечером он, растроганный встречей, решил остаться у нее навсегда. Но утром сестра застала Льва Николаевича готовым к отъезду, за ним приехала дочь. На вопрос: «Левушка, ты куда?» Несчастный старик коротко ответил: «Поздно». Это «поздно» стоит самой проникновенной проповеди о невозможности жизни без Христа. Леденящее «поздно», когда душа уже видит свой путь, а земные дела исчерпаны.

Об этой трагедии самообольщения умных, талантливых людей сказано в Писании: «Путь к познанию Бога и Его тайны ведет не через образованный или гениальный ум, а через чистоту сердца». (Мф.5,8)