Югославский дневник

Этот материал пришел по электронной почте. Его автор - Марта Л. Макоум, миссионер в Югославии. Мы даем его без всяких комментариев.

Я пишу это письмо из Будапешта, Венгрия, куда мы благополучно прибыли вчера вечером. Я начала писать его три дня назад, но из-за отсутствия телефонной связи не могла отослать его по электронной почте. Итак, вот некоторые из событий последних дней...

Среда, 24 марта, 10 часов утра. Пожалуйста, молитесь. Бомбы уже падают на Приштину. Сегодня ночью сирены завыли в Лесковаце (городок к югу от нас) и Нише. До этого люди не паниковали, но когда начали включаться сирены, и стали бомбить Косово, люди очень испугались. Сегодня я была на двух различных молитвенных собраниях. Люди взывали к Богу так, как только могли это делать, прося прощения за грехи их земли, умоляя о восстановлении мира и о Божьем чудесном вмешательстве. Пожалуйста, присоединитесь к нам в этот час. Мы отчаянно нуждаемся в Божьем мире.

Среда, 24 марта, полночь. Я не смогла отправить это послание, поэтому продолжаю писать. Только что сирены возвестили отбой воздушной тревоги. Это означает, что на сегодня бомбёжка окончена. Она длилась 4 часа. Бомбили Приштину, Черногорию, НовиСад, Панчево, Ужице, Кральево и Прокуплье (этот посёлок находится всего лишь в 15 километрах от Ниша по направлению к Косово). Ниш сегодня не бомбили. Хвала Богу! Молитесь о Божьем вмешательстве, — это ужасно.

25 марта, 7:30 утра. Мы пережили ночь. После того, как я закончила писать накануне, сирены снова включились и выли до 5:30 утра, предупреждая нас о том, что бомбы могут начать падать на Ниш в любую минуту. Мы все собрались на цокольном этаже нашего дома и вместе пытались заснуть, смотря телевизионную сводку новостей, ворочаясь и толкаясь. Мне кажется, что сегодня ночью всё придёт и сюда. В Нише расположено несколько ключевых военных баз. Вчера ночью бомбили Нови-Сад (это там, где живёт Несса). Я смотрела телерепортаж, — всё так, как было в Боснии... Ударам подверглись также Приштина, Подгорица, Прокуплье, Даниело, Панчево, Ужице, Белград, Кральево и Крагуевац. Страх почти невыносимый. Продолжайте молиться об этих драгоценных людях! Я целый день проведу в баптистской церкви, молясь с людьми, а вечером мы соберёмся небольшой группой для этой же цели. Все должны находиться по домам после 8:00 вечера, т.к. в это время всё начинается. Эмоционально я на пределе, но дух мой твёрд.

25 марта. Всё ещё не могу отослать своё послание. Что ж, придётся продолжать писать. Сейчас 7:17 вечера. Сегодняшний день состоял из сигналов тревоги и сирен, соседей, время от времени собиравшихся кучками, постоянно наведывавшейся полиции и т. д... мы ожидаем, что Ниш сегодня будут бомбить. Целый день я провела с Батой и Сладьяной в их доме. Сасу и Вуди, двух наших близких друзей из церкви, призывают в армию. Они провели с нами несколько часов после обеда, писали последние записки и молились с нами. Как же тяжело было прощаться с ними! Меня было очень тяжело при мысли о том, что двое моих близких друзей уходили, чтобы, возможно, погибнуть от рук моих соотечественников. Когда мы обнимались на прощанье, мы пообещали друг другу, что навсегда останемся друзьями, что бы не происходило вокруг.

Сегодня ко мне приезжали из полиции. Они сказали, что пришло время меня арестовать, и после нескольких секунд напряжённого молчанья, — «мы просто приехали проверить, всё ли у вас в порядке». Они были мне добрыми друзьями на протяжении всего времени кризиса, и я молюсь и об их безопасности.

26 марта, 8:41 утра. Это была самая страшная ночь в моей жизни. Я не могла продолжать писать это письмо вчера вечером из-за того, что включились сирены, и мы должны были выключить все электроприборы. Сирены выли без остановки до восьми часов, а после этого начали падать бомбы. Город был абсолютно затемнён. Я была с семьёй местного пастора: Батой, Сладьяной и их детьми. Мы снова пытались устроиться на одном диване, спрятав головы под горой из подушек и одеял. Город лежал в кромешной тьме. Мы тоже потушили свет. Все мы лежали обутыми, в карманах были документы на случай поспешного бегства или смерти. Дети лежали между мной и Сладьяной. Встав на колени, Бата склонился над нами, защищая от битого стекла и обломков строительного мусора, которые являются реальной угрозой при бомбёжке. На Ниш упало девять ракет. Одна из них взорвалась в 200 метрах от нашего дома.

Это было ужасно. Сначала слышалось гудение приближавшихся самолётов, затем шум ракет. Было совершенно невозможно определить, куда они упадут. Дети начинали плакать, мы —молиться, и в это мгновение раздавались взрывы, — один за другим, один за другим. Оконные стёкла в доме бешено дрожали (окна мы предусмотрительно оставили открытыми, чтобы их не выдавила ударная волна). После падения очередного снаряда наступала мёртвая тишина, и в тот момент, когда тебе уже казалось, что можно встать, раздавался следующий взрыв. От цепенящего страха и нервного напряжения болела вся внутренность. Окружавшие нас дома охватил пожар, вызванный взрывом ракеты. От взрывов повылетали стёкла в домах, расположенных в центре города. В домах некоторых из наших друзей взрывами оказались выбиты окна и двери. Члены церкви всю ночь просидели без освещения в полуподвальном помещении церковного здания, тесно прижавшись друг к другу.

По телевизору показывали короткие видеорепортажи из многих других городов Югославии. Бомбёжке подверглись не только военные объекты. Полностью разрушенными оказались жилые дома, кафе, центральные части городов. От одной из сербских деревень в Косово после ракетного удара не осталось ничего. Всё, что остаётся после захода солнца — это ужас и страх, сирены и жуткое ожидание бомбёжки. Я начала приходить к мысли о том, что речь идёт не просто о гуманитарной проблеме косовских албанцев, но об истреблении суверенной нации, о стремлении НАТО устроить плацдарм на территории этой страны. Вчера вечером Милошевич снова выступал по телевидению, уверяя в том, что они готовы возобновить переговоры, что они были готовы к политическому решению и даже позволили бы солдатам международного контингента (только не НАТО) контролировать выполнение принятых решений. Во многих странах мира прошли антивоенные демонстрации: Лондон, Торонто, Нью-Йорк, Москва, Италия, Франция и т.д. Я знаю, что произошло в Косово, я знаю, что это неправильно, но бомбить дома людей в городах и сёлах, людей, которые во многих случаях сами выступали против этих проблем(этнической чистки — пояснение переводчика) — это не выход. Если так будет продолжаться и дальше, то эта страна перестанет существовать в физическом, эмоциональном и интеллектуальном смысле... В этот час прошу вас, молитесь и помогите, сделайте всё, что в ваших силах! Пусть Господь пребывает со всеми вами.

26 марта, 7:45 вечера. Я пишу вам из Софии, Болгария. После вчерашней ночи я вернулась к себе домой, чтобы кое-что сделать и привести себя в порядок. Я уже около часа находилась дома, когда вошла моя хозяйка и сказала: «Быстрее выходи! Соседи хотят поджечь твою машину». Выбежав из дома, я встретилась лицом к лицу с десятью разгневанными молодыми людьми, живущими на этой же улице. Я знаю их. «Владо, почему?», — спросила я одного из них. Он ответил: «Потому, что твоё правительство убивает наших людей. Я ненавижу американцев!» Мне представилась возможность сказать им всем (к этому времени успели собраться и другие соседи) о том, как я люблю Сербию и живущих здесь людей, и как я сожалею о том, что именно моя страна всё это делает. После моих слов они тихо разбрелись. К этому времени мои хозяева успели позвонить в полицию. Полиция приехала через 10 минут. Это вызвало настоящий бунт и целую бурю угроз со стороны соседей в адрес моих хозяев. Буквально, сразу же после этого позвонили Бата и Сладьяна и предупредили, что уезжают в село на несколько дней, и что, по их мнению, мне тоже следует уехать.

В этот момент я поняла, что остаться — значит подвергнуть опасности жизни людей, служить которым я приехала. Я всегда говорила, что уеду тотчас, как только окажется, что моё присутствие оборачивается для людей не пользой, а вредом. Итак, я сложила в машину кое-что из своих вещей и, под звук сирен, оповещающих о начале очередной атаки, покинула город. Через окно машины я могла видеть огромное количество военных, готовившихся к ночным действиям. Когда я выехала за пределы моего города, моё тело содрогнулось от рыданий, и я ощутила физическую боль в сердце и во внутренностях. Какую же боль должно быть ощущает Бог, — за албанцев, за сербов, за Его мир, не желающий повернуться к Нему, но тонущий в насилии из-за неразрешенной проблемы злобы и ненависти! Ах, как жаль, что время реализации возможностей не продлилось дольше! Ведь ещё так много тех, которые не слышали о том Единственном, который способен освободить их от этой боли и ненависти. Где были миссионеры? Где была церковь десять лет назад, когда у нас ещё было время?..

На югославско-болгарской границе атмосфера была очень напряжённой. Югославы устроили мне настоящую нервотрёпку, и мне снова и снова приходилось убеждать их в том, что я действительно искренне сожалела о происходящем. Думаю, они увидели, что происходило в моём сердце и пропустили меня. Когда я пересекала границу с Болгарией, в зеркале заднего вида моего автомобиля отражался закат солнца, садящегося над Югославией. Приближалась ночь, а с ней, я знала, — кошмар и страх для всех, оставшихся там. Я уезжала, а слёзы лились и лились из моих глаз. Моё сердце болело всё больше с каждым километром, отделявшим меня от них. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, мои руки дрожат, и слёзы не перестают литься.

Молю, молю, молю вас, просите Бога, чтобы это прекратилось! Мы уничтожаем страну. Мы уничтожаем народ. Народ, который постоянно протестовал против этой войны, который снова и снова выступал с критикой в адрес своего правительства и который заставляли молчать. Эти ракетные удары только на руку Милошевичу, который снова выступает в роли спасителя людей... И именно этих людей, людей, отчаянно нуждающихся во Христе, в наставлении в вере, жаждущих Божьей истины, мы уничтожаем. Господи, помоги нам! Что же мы делаем?!

27 марта, 4:35 вечера. Я всё ещё нахожусь в гостинице в Софии. Прошлой ночью пыталась заснуть, но звук каждого пролетавшего самолёта, каждый резкий звук заставлял меня вскакивать. Сегодня вечером сотрудники отделения миссии YWAM в Будапеште Хэл Янг и Стив Джонсон вылетают в Софию, чтобы забрать меня с машиной в Будапешт. Но как бы я хотела вместо этого вернуться в Югославию и вывезти всех оттуда в безопасное место! Я ненавижу то, что сейчас наслаждаюсь безопасностью, в то время как многие другие не имеют этой возможности. Сегодня ночью снова будут рваться бомбы. Пусть приближение ночи напоминает нам о нужде молиться, молиться за албанцев, сербов и иностранцев, оставшихся там...

29 марта, Будапешт. В ближайшие несколько дней мы с Энджи будем работать, чтобы придать ситуации в Югославии «человеческое лицо». Мы пытаемся выйти на все англоговорящие службы новостей в городе. Я буду продолжать пытаться добывать новости из Югославии от членов церкви и передавать их вам для молитвы. До тех пор, пока не закончится этот ужас, пока картины бомбёжек будут продолжать заполнять экраны наших телевизоров, пусть наши молитвы заполняют небесные экраны. Находясь в своих домах, в кругу своих семей, в атмосфере комфорта и безопасности, прошу вас, помните наших братьев и сестёр в Югославии! Ради албанцев и сербов «...помните о тех, кто терпит страдания, как если бы вы страдали вместе с ними» (Послание к Евреям, гл.13, ст. 3, Современный перевод).