Хлам

Скажи, мой друг, зачем такие средства
расходуешь на свой наемный дом?
Достанется слепым червям в наследство
Имущество, добытое трудом.
У. Шекспир

Пустой грузовик, посигналив, застыл у подъезда, готовясь принять в свою бездонную утробу все наши пожитки. Грузчики, совершенно некстати, тоже явились вовремя. Деловито размотав свои ремни и перебрасываясь шутками, они принялись выносить нашу мебель. Долгожданный праздник под названием «Переселение» готов был обернуться катастрофой…

Мы слишком поздно осознали, что нам совершенно не хватит мешков, картонных коробок, сил, а - главное - времени. Пока грузчики методично опустошали нашу квартиру, мы с женой, нервно и бестолково метались между узлов и коробок. Из комнаты - в кухню, оттуда - в ванную, из ванной - снова в комнату и на балкон. Позади - почти сутки без сна, а добрая треть багажа все еще не упакована.

Трясущимися от напряжения руками лихорадочно трамбуем, связываем и распихиваем по коробкам. Треск «скотча», звон стекла, шуршание бумаги, пылища. Нервы на взводе. Неспешный ритм грузчиков кажется слишком быстрым. Остановись, мгновенье, мы - в цейтноте!!!

А вещи все прибывают и прибывают - из пыльных недр кладовых, из темных и порядком подзабытых лабиринтов антресолей, с балконных полок. Любимая сумка со сломанной «молнией» (пустяк, починю как-нибудь). Пробитый (надо будет к лету заклеить) надувной круг. Столик на непослушных колесиках. Все это ископаемое добро давно устало ждать, когда его починят, подкрасят, перешьют и вернут к полезной жизни заботливые хозяйские руки. Вещи, давно отыгравшие свои роли, теперь, перед финалом исхода, явились из-за кулис и, столпясь бесполезным хламом в проходах, понуро ожидают своей участи: либо еще один шанс, либо - на свалку. Ждать осталось недолго…

Нет, все-таки молодцы итальянцы; с шумом и треском выбрасывать в новогоднюю ночь хлам из дома - это правильно. Долой старое, треснутое, разбитое! А тут…

Ну, в самом деле, зачем это нужно - годами хранить, пылесосить, перекладывать с полки на полку то, что занимает столько места и, хоть кажется полезным и нужным, уже давно таковым не является? И чем это не рабство - быть в услужении у рухляди?

Нет, эту болезнь непременно надо лечить! Но как? А может и нам как-то перенять эту европейскую практику - хоть раз в год разгружать от залежалого хлама свои и без того малогабаритные жилища? Всем вместе, под треск новогодних фейерверков радостно и без всякого сожаления махнуть на все рукой и … подарить, раздать, выбросить, в конце концов. И чтоб потом не подбирать…

А если делать это чаще?

«Если-если!» - передразниваю сам себя и, заклеивая «скотчем» очередной неподъемный ящик, злюсь на свою плюшкинскую натуру и слишком позднее прозрение. Ну, куда, куда это все деть?!! Выходит, если бы не переезд, так бы мы и жили дальше на этом кладбище бесполезных предметов, грозящих похоронить заживо и нас.

Что-то было просто жалко выбросить сразу: все-таки, память! Что-то должно было когда-нибудь пригодиться, только это самое «когда-нибудь» так и не наступило. Что-то ждало того заветного часа, когда подрастут наши дети. Дети подросли, а это «что-то», безнадежно устарев, так и не понадобилось. Теперь - очередь внуков?… Та-ак… Три мешка игрушек!… Это - точно для них…

Самый громоздкий груз - книги, «багаж знаний». Тома, любимые с детства. Сокровища, некогда купленные у спекулянтов за немалые деньги. Книжек невероятно много. Когда-то это было предметом гордости. Сейчас - неподъемное бремя. А в век электронных библиотек еще и непозволительная роскошь. И все же оставить или выбросить все это добро рука не поднимается. И потому вся эта книжная рать благополучно перекочует на новое место и нерушимо встанет на свои привычные места за стеклянными дверками. А мы, тоже по привычке, продолжим читать прессу, электронную почту, наспех глотать чужие книги, взятые напрокат у знакомых или просматривать упрощенные донельзя экранизации бессмертных классиков…

С тяжкими мыслями и таким же тяжелым ящиком литературы заторможенно маневрирую вдоль тесного коридора. Неловко зацепив что-то громоздкое, вздрагиваю от неожиданного грохота. Оборачиваюсь.

Старый дружище, мой виды видавший этюдник. На тебе давно - не пыль дорог, широких полей. Не засохшие капли веселого летнего ливня - нет, это след тряпки, многократно стиравшей с потускневшего лака самую унылую и самую серую пыль на свете - домашнюю.

Ты каждую весну ждал, что я потащу тебя на пленэр. А потом надеялся, что мои дети вернут тебя к жизни. А я? Я просто забыл о тебе. И вот ты распластался на полу, небрежно подкошенный моей суетой, немой свидетель несбывшихся надежд своего хозяина, которому так и не хватило запала стать настоящим художником.

По разгромленной квартире вовсю гуляют сквозняки и солнечные зайчики. Вспотевшим грузчикам уже не до шуток. Передвигаясь, как в замедленном кино, они работают уже три часа кряду. Лет пятнадцать назад, когда мы сюда вселялись, их коллегам потребовалось меньше часа.

Сколько всего накопилось в нашей квартире за эти годы! В полусонном мозгу откуда-то всплыл стих из Писания о том, как дом устрояется мудростью … и внутренности его наполняются всяким драгоценным и прекрасным имуществом. Усмехаюсь: «наполняются всяким» - это в точку. А вот насчет «драгоценного и прекрасного» - тут у меня с Библией не сходится. Ну как тут бросишь?! - Жалко!! Свое! Родное! «Нажитое непосильным трудом…» Вот вам и проверочка, христиане, - как там внутри, ёкает, жаль бросать барахлишко? «Где сокровище ваше?»

Вещи, покинувшие привычные полки, похожи на беженцев. Они сгрудились, как попало и с ужасом наблюдают, как их бесцеремонно и спешно растыкивают по мешкам и сумкам - туда, где еще осталось хоть немного свободного места.

На поцарапанном и пыльном полу осталась нетронутой только жалкая кучка. Вещи-изгои, чья участь - помойка. Остальные - каким-то чудом утряслись, распластались и втиснулись-таки в набитый битком грузовик.

…Вот и опустела квартира. Наши голоса и шаги отдаются в ней гулким эхом. Совсем как тогда, лет пятнадцать назад, когда мы - молодые, счастливые налегке впервые вошли сюда…

Неужели это так важно - накопить и переворошить уйму всего, чтобы, покинув насиженное гнездо, понять, что главное в жизни - не вещи? Видимо, да. И этот наш суматошный переезд - лишь репетиция другого переселения, последнего. Внезапного или предусмотренного - не столь важно. Очевидно одно - пройдет не так уж много времени, и каждый из нас покинет свой дом; уйдет навсегда и без чемоданов…

Думаю, в тот час любому человеку станет ясно, сколько всякого хлама тот добровольно таскал всю жизнь - и за душой, и в руках: «Авось, пригодится». И тогда, без всякого сожаления отбросив все, наверное, каждый из нас обрадуется, удивленно замечая, как легко свободные руки взлетают навстречу широким объятиям небесного Отца.