Иисус за кадром

Наверное, если бы Иисус сегодня спросил у деятелей культуры, за кого те Его принимают, пожалуй, удивился бы немало ответам тех, кто с особым рвением стремится донести до широких масс свое представление о Спасителе…

Суперзвезда да не та

А. началось все, пожалуй, с той самой рОковой, а точнее роковОй оперы «Иисус Христос — Суперзвезда». В то бурное время студенты в Штатах протестовали против войны во Вьетнаме, жаждали свободного секса, легализации марихуаны и сходили с ума от рок-н-ролла. Бунтующая молодежь была тогда ошарашена, увидев и услышав эдакого супер-современного Иисуса в интерпретации Эндрю Ллойд Вебера и Тима Райса (Норман Джуисон). Еще бы! Было чем расшевелить заскучавших американских парней и девчонок: модерновый взгляд на евангельские события, стильные современные интерьеры в декорациях, огнестрельное оружие у охранников Пилата. А главное — совершенно новый, нерелигиозный подход к самому Иисусу.

Воистину получилось живое представление, в котором Учителя поучает Иуда, скептик и дальновидный прагматик. А сам Мессия с Его прогрессивными идеями пацифизма и любви к ближнему, при всей к Нему симпатии, явно проигрывает на фоне все того же чернокожего Искариота. Ведь последний оказывается во всем прав, в отличие от «недалекого» Христа.

Последние сцены мюзикла просто-таки вызывают у зрителя приступ жалости: в автобус, битком набитый артистами, сыгравшими свои роли последним садится Иуда, который с грустью смотрит во след заходящему солнцу, словно говоря: «Эх, равви, я же предупреждал…»

И дело даже не в том, что создатели «Суперзвезды» перекрутили евангельскую историю, которая закончилась не смертью Иисуса, а Его воскресением. Они лишили Господа той божественности и мистической непостижимости, из-за которой даже Его ученики, порой, не вполне понимая своего равви, все же остались Ему верны до конца. Однако идти за суперзвездой с подрезанными крыльями, рубахой-парнем по имени Иисус, если кому и хотелось, то только налегке, без креста и самоотречения, о котором проповедовал Сын Божий.

Так было с Дэвидом М. Бергом, который отправился в свое время благовествовать хиппи. Многие «Дети цветов» легко приняли учение своего гуру и назвались «детьми Бога». Да только ничего в их жизни толком не изменилось: жили коммунами, выступали против войны, практиковали свободную любовь, рожая детей под пение псалмов. Кстати, псевдохристианские коммуны до сих пор процветают по всему миру. Только спасаются ли там души? Едва ли…

Когда пылали кинозалы

Шло время. Церковь стала потихоньку сдавать свои позиции. В 80-х годах секулярное мировоззрение прочно укоренилось по всей Европе. Да и в США количество номинальных верующих значительно превысило число искренних христиан. И вот в 1988 году режиссер Мартин Скорцезе явил миру свой шедевр «Последнее искушение Христа».

Фильм имел настолько широкий резонанс в обществе, что вокруг него вспыхнула настоящая война с жертвами и разрушениями. СМИ взахлеб комментировали бурную реакцию церковных деятелей против «еретического кино». Верующие устраивали митинги перед кинотеатрами, где шел в прокате скандальный фильм. А некоторые горячие головы, напрочь забыв о том, что «блаженны миротворцы», устроили настоящий террор, поджигая кинозалы, полные зрителей.

Что же такого наснимал Скорцезе, что так взбудоражило всю общественность? В основу сюжета «Последнего искушения Христа» известный режиссер положил одноименный роман Никоса Казандзакиса, в котором мы узнаем человека по имени Иисус. Он вечно борется со своими страхами, терзается сомнениями и вообще находится в постоянной депрессии.

Картина, в которой показан плотник, единственный из евреев, согласившийся делать для римлян кресты, действительно шокирует своей вольной трактовкой евангельских событий. Сам Иисус признается, что он — лжец, лицемер, последний трус и что в нем живет Люцифер. Зато Иуда Искариот предстает перед зрителями эдаким героем-освободителем, заушающим Иисуса, пытаясь вселить в него мужество. А что же главный герой? Он умоляет Иуду предать себя, мол, так будет лучше для всех.

Словом, много там всего такого, чего не найдешь на страницах Библии, зато прочтешь у Казандзакиса. Чего только стоит Иоанн Креститель в центре сборища бьющихся в истерике душевнобольных…

Впрочем, суть картины заключена в названии и сводится к тому, что распятому и умирающему в агонии проповеднику является видение: Иисус, якобы выполнив свое предназначение, сходит с креста и уходит жить простой человеческой жизнью. Там у него есть жена (а затем — еще две), дети и он доживает свой век в счастливой безвестности, в кругу любящей семьи.

Но даже когда по задумке автора (достаточно правоверной) Иисус, очнувшись на кресте, все же побеждает дьявольское наваждение, от просмотра фильма остается горький осадок. Так и хочется закричать: «Нет! Это не мой Господь, а какой-то чужой, не истинный!»

Впрочем, все так и есть. Христос Скорцезе и вправду не настоящий, хотя и показан убедительно тонко и правдоподобно. Ведь это не Иисус страдал от раздвоения личности, от плотских искушений и собственных страхов. Это мучился когда-то Казандзакис, оставив нам плод своей духовной борьбы, в виде бестселлера, слова из которого режиссер положил в пролог картины: «Двойственная природа Христа … всегда составляла для меня неразрешимую загадку… С ранней юности и в течение всей последующей жизни причиной всех моих страданий и радостей стала беспощадная, ни на минуту не прекращающаяся борьба между духом и плотью.

Темные древние силы зла таились во мне; но во мне же обитали и светлые силы Господа — и душа моя превращалась в арену, где эти две армии сошлись и скрестили свое оружие».

Вот так талантливый писатель раскрывал свое сердце, вкладывая в уста Иисуса собственные переживания. И хотя истинному Иисусу не было чуждо ничто человеческое — Он плакал и смеялся, изнемогал от усталости и голода, потел от труда. Однако Иисус никогда не сомневался в Своем выборе и Своем призвании. Поэтому апостол Павел написал о Нем: «…искушенный во всем по подобию нашему, однако оставшийся без греха». Но такого Иисуса мы, к сожалению, у гениального Скорцезе не найдем…

Жалкое зрелище

Минуло еще два десятка лет. И вот в 2005 году наш соотечественник Владимир Бортко воплотил в жизнь свою давнюю мечту — экранизировал «Мастера и Маргариту», познакомив нас с булгаковским Иисусом.

Хотелось бы повнимательнее вглядеться в кропотливо воссозданный режиссером образ этого затравленного доходяги, Иешуа га Ноцри, которого судит Пилат. Это уж точно не Спаситель. Да он и сам представляется как бродячий философ без роду и племени, чьи слова его же ученики, не поняв, извратили, отчего Иешуа за них стыдно (?!) С учениками, кстати, тоже нестыковок хватает. Здесь и Симон-Петр, в порыве отчаяния проклинающий Бога, и Иуда, который не сам полез в петлю, а его почему-то зарезали.

Да и остальные евангельские события у Михаила Афанасьевича то ли нечаянно, то ли нарочно искажены. Но вернемся к Иешуа.

Мы видим человека уж совсем не претендующего на роль Мессии. Вместо Спасителя мира, добровольно отправляющегося на Голгофу — жалкий юродивый, бродяга, такой себе советский Иисусик, который, в порыве детской непосредственности просит прокуратора: «А ты бы отпустил меня, игемон. Я вижу, что меня хотят убить(!)»

Ну не цеплялся Христос так за Свою жизнь! Это Пилат пытался освободить Его, на что получил спокойный ответ: все зависит лишь от Высшего Судьи. Но, вероятно, безбожному обществу, которому в свое время был адресован роман, булгаковский Иешуа был понятней и ближе, чем Тот, который описан в Евангелиях.

Да и трагедия римского прокуратора, из страха перед цезарем казнившего несчастного, находит отголоски в судьбе самого писателя. Который, находясь в стесненных материальных обстоятельствах, под пристальным взором НКВД и самого Сталина пытается найти выход из лабиринта проблем — написать книгу в честь «вождя всех времен и народов». Вот так потомок целой династии православных священников, умоляя о пощаде, предавал свои корни, отрекаясь от Христа перед бывшим семинаристом, а ныне — могущественным кесарем великой Советской империи.

И если все действительно так, что мешает нам рассматривать «Мастера и Маргариту» как попытку загладить вину собственного отступничества перед лицом смертельной опасности? Ведь не случайно, встретившись с казненным Иешуа в вечности, Пилат просит его согласиться с тем, что никакого распятия не было. Словно не было малодушия самого Булгакова перед жесточайшим антихристом XX века. Если бы все было так просто…

Возвращаясь к вопросу Христа: «За кого люди почитают Меня?», можно быть уверенным, что он был задан не из праздного любопытства. Тогда апостол Петр назвал Иисуса Сыном Живого Бога, за что получил похвалу, как человек, наученный не людьми, а Самим Богом.

От того, кого видим в Иисусе мы — Спасителя или просто бродячего философа — будет решаться наша участь в вечности. И сохрани нас Господь участвовать в том, что делается сейчас, когда человек творит Бога по образу и подобию своему. Ведь и по сей день актуальны слова Писания: «Почтите Сына [Божьего], чтобы Он не прогневался и чтобы вам не погибнуть в пути вашем, ибо гнев Его возгорится вскоре. Блаженны все, уповающие на Него»