Код Рембрандта

Вы, конечно, уже догадались, что заголовок этой статьи автор бесхитростно позаимствовал из псевдолитературной спекуляции Дэна Брауна «Код да Винчи». Мне нравится это слово: код. Оно означает, что в каждом слове, предмете, явлении, событии, человеке сокрыто гораздо больше, чем заметно скучающему поверхностному взору праздного созерцателя. Стоит только сосредоточиться.

А сосредоточиться я предлагаю на известном полотне Рембрандта «Возвращение блудного сына».

Вначале коротко об авторе. Рембрандт Харменс ван Рейн родился в 1606 г. в Лейдене, в семье мельника. Старт жизни был удачным: школа, Лейденский университет, переезд в Амстердам (в 25­летнем возрасте), удачная женитьба, заказы, слава, процветание — на ранних автопортретах Рембрандт выглядит счастливым баловнем фортуны.

Но затем посыпались удары судьбы. Один за другим умирают трое из четверых детей Рембрандта. В 1642 г. умирает и его жена Саския, а в 1663 г. смерть похитила и вторую жену художника — Хендрике Стоффелс. Еще через 5 лет в 19­летнем возрасте умер Титус — единственный из оставшихся в живых сын живописца (от брака с Саскией). Художник теряет заказчиков, но множит долги. Кредиторы описывают его дом и имущество. И все же…

Теряя все, человек может приобрести больше, чем все. Человек может найти Бога. И в 1669 году, за год до собственной смерти, спивающийся художник дрожащей рукой пишет «Возвращение блудного сына». Рембрандт оставляет нам это красочное завещание, это емкое послание.

На полотне — четверо: отец, двое сыновей, слуга. Да, у нашего Небесного Отца есть множество слуг, но не все служители являются Его детьми. А быть сыном Божьим несравненно лучше, чем быть просто Его слугой. Отношения Господина и слуги — это чувство долга, а отношения отца и сына — это чувство радости и любви. Ну и, конечно же, наследниками имущества становятся не слуги, а дети.

Стоп! Но ведь из истории, рассказанной на полотне и в Библии (вспомним 15 главу Евангелия от Луки) следует, что и от безграничной любви Отца можно отказаться, можно его предать! И огромное наследство можно бездарно промотать, что и сделал младший сын! А разве у нас с вами так не бывает? Сколько времени, денег, здоровья, дарований и душевных сил мы с вами бездарно и беспечно расточили! А на какую ерунду растрачивают драгоценное имущество своей жизни большинство людей! Если не верите, включите на минуту телевизор и убедитесь.

Но потерянное можно найти, разбитое — склеить, мертвое — оживить. Можно сомневаться в правдивости послания Рембрандта, но ведь он всего лишь пересказывает кистью Евангелие, а как вы не поверите Божьему слову?

Коленопреклоненная фигура на переднем плане — это кающийся грешник. Это не только и даже не столько сам Рембрандт, это — любой из нас в момент своего покаяния. Бог — это Тот, перед кем не стыдно встать на колени. У А. Вознесенского сказано:

«Дай мне, Господи, силы восстать,
чтоб упасть пред Тобой на колени!»

Покаяние — это восстание против собственной греховности. Покаяние — это жгучий стыд за свою недочеловечность. Покаяние — это неукротимое стремление стать иным. Это перекресток на дороге к Творцу, который нельзя миновать. Это — старт перед духовным взлетом. Это мучительные родовые схватки перед рождением новой жизни. Люди интуитивно сторонятся любой боли, поэтому откладывают этот момент, иногда — до бесконечности.

О, если бы эти несчастные хотя бы смутно подозревали, какое блаженство их ожидает в момент, следующий за покаянием — в минуту прощения и возрождения! Как сладостно быть понятым и принятым! Какая роскошь — быть прощенным и усыновленным Самим Творцом! Какая неземная легкость: сбросить с души тяжелый груз вины и порока! Какой щедрый дар: вместо рваного рубища греховности обрести белоснежные одежды праведности! Вместо зловонных помоев — лучшие яства. Вместо рабского положения — слуги, почет, признание в доме Отца! Кажется, глупо отказываться от такого сказочного предложения. Но если все так прекрасно, то почему же за спиной у блудного сына мы не видим длинной очереди грешников, осознавших, что покаяние — это ключ к небесам? Ведь все люди признают — хоть и неохотно — себя грешниками. Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется сейчас же разгадать код Рембрандта.

Взгляните на полотно. Обратите внимание на чарующую неправильность, несоразмерность рук Отца, прижимающего к себе вновь обретенного сына. Заметили асимметрию? Одна рука — узкая, женская, другая — грубая, мужская.

Все мы с вами нуждаемся в любви. И все мы по-разному ее себе представляем. Но если представить себе традиционную патриархальную семью, то в ней наличествует, как правило, суровый отец и нежная мать. Они любят и воспитывают своих детей, но по-разному. Уберите из семьи отца — и сын, вероятно, вырастет неженкой и слюнтяем. Их так и называют: маменькиными сынками. Но если чадо воспитывается отцом, без участия матери, ситуация не лучше: ребенок недополучает положенную долю нежности и растет грубым, неспособным на любовь и участие. Интегральное воспитание дети получают только в полных семьях, где есть оба доминирующих стимула педагогики — кнут и пряник (точнее, мудрое их сочетание).

Мы можем себя мнить взрослыми, но для Творца мы все — малые, неразумные дети. Мы остро нуждаемся в двух видах любви. Если нас всю жизнь только жалеть и прощать, мы никогда и ничему не научимся. Но если нас постоянно наказывать за каждый промах — мы сломаемся, или же ожесточимся настолько, что возненавидим воспитателя. А поэтому, когда мы грешим по своему произволу, Бог нас шлепает (условно говоря, как Отец). А когда больны, одиноки, устали, надломлены, разочарованы — Бог нас утешает, ободряет, прощает, жалеет, милует, являя в нужный момент материнскую сущность Своей личности.

Теперь и вы согласитесь со мной, что Рембрандт гениален, потому, что разгадали его код, верно? Да, вы правы: люди не спешат каяться перед Богом, потому, что не знают Его. Одни представляют Его только как мать, то есть, как Того, кто всем простит — ну куда Он денется, Он же добрый! Другие видят в Боге только Того, кто вечно недоволен нашим поведением и непрестанно наказывает тех, кто к Нему поближе. Поэтому лучше от Него держаться подальше, не надеясь ни на какое прощение грехов. Ошибаются те и другие.

Бог не может только прощать: так Он не был бы Богом справедливости. И Он не может только карать: иначе, какой же Он после этого Бог любви и милосердия?! Но Он умело комбинирует розгу и ласку, а иначе с нами и нельзя: или разбалуемся, или зачерствеем.

На блудного сына направлены сочувственный взор слуги и осуждающий взор брата… Да­да! Если вы сегодня покаетесь, кто-то из ваших родных может вас и осудить. Но что вам до того? Вы обращаетесь к Богу! Не оглядывайтесь на других!

Я много раз обращался к людям с вопросом: «Вы осознаете себя грешником?» И неизменно слышал в ответ: «А как же! Все люди — грешники». Так-то оно так, но я спрашивал не о всех. Сказать: «Я как все» — значит оправдать себя. Но за вашу жизнь Бог спросит лично у вас!

Я понимаю блудного сына: он пришел к Отцу, потому, что устал от свинства — своего и чужого. Он пришел к Отцу, поскольку не захотел себя убеждать, что помои имеют вкус дыни и запах фиалок. Дорогой читатель, как пахнет то, чем ты сегодня питаешь свою душу? Есть ли у тебя Отец, перед которым можно склонить колени — и испытать при этом не унижение, а трепетную благодарность? Каким сыном ты являешься — возвратившимся или все еще блудным?

Вглядись в картину: в коричневом сумраке золотистым светом озарены лица людей. Разглядел ли ты сквозь архаику ритуалов и мрак человеческих представлений о Творце сияющий золотом Лик Истины? Хотел бы рядом с фигурой нашедшегося сына вписать и свой силуэт?

Бог всегда знал код твоей души. Он знает, в чем ты нуждаешься и к чему стремишься. Он готов тебе помочь, но просишь ли ты Его о помощи? Знаешь ли ты характер Отца? Ведь незнакомцу не скажешь слова: «Отче наш». Открой Писание — и там ты найдешь код Его души. Ты узнаешь и прочувствуешь, куда пришлось пойти Единородному, до последнего вздоха верному Божьему Сыну, чтобы найти сына блудного.

Найдись!

И больше никогда не теряйся, не делай Отцу больно.